Американская военная машина. Глубинная политика, глобальная связь ЦРУ с наркотиками и путь в Афганистан - Peter Dale Scott
Результатом этих абсурдных и преступных действий США стало превращение Лаоса, глубоко буддийской страны с антивьетнамскими настроениями, в номинально одну из последних оставшихся коммунистических стран мира. А главный союзник США, фракция хмонгов, ранее вступившая в союз с французами, понесла опустошительные, почти геноцидные потери. (Лондонская "Гардиан" в 1971 году писала, что деревни хмонгов, которые "пытаются найти свой собственный способ выйти из войны - даже если это просто сохранение нейтралитета и отказ отправить своих 13-летних детей сражаться в армии ЦРУ - немедленно лишаются американского риса и транспорта, а в конечном итоге подвергаются бомбардировкам ВВС США "21).
Никто никогда не утверждал, что в Лаосе, в отличие от Вьетнама, "система сработала "22 или что Соединенные Штаты могли бы одержать победу, если бы не ошибочные решения на гражданском уровне.23 С гуманитарной точки зрения американская кампания в Лаосе с самого начала была катастрофой. От этой войны выиграла только одна группировка - международные наркоторговцы, будь то корсиканцы, китайские националисты или американцы.
С началом поддержки ЦРУ в 1959 году клиент ЦРУ Фуми Носаван впервые напрямую вовлек свою армию в опиумный трафик, "как альтернативный источник дохода для своей [лаосской] армии и правительства". . . . Это решение в конечном итоге привело к превращению северо-западного Лаоса в один из крупнейших центров производства героина в мире" в конце 1960-х годов.24 (ЦРУ не только поддерживало генерала Уане Раттиконе - преемника Фуми - и его армию, финансируемую за счет наркотиков, но даже поставляло самолеты старшим лаосским генералам, которые вскоре без помех "переправляли опиум для них".25) И наоборот, когда США ушли из Лаоса в 1970-х годах, производство опиума резко упало - с примерно 200 тонн в 1975 году до 30 тонн в 1984 году.26
Историческое разорение Афганистана
Афганистан, подобно Лаосу, сохранил в нынешнем веке исторические черты того, что называют "мандалой "27 - государства, не являющегося суверенным и единым, но свободно сочетающего в себе различные народы, правовые системы, языки и религии (суннитскую и шиитскую) по обе стороны запретного Гиндукуша.28 И почти с самого начала существования афганского королевства Дуррани в XVIII веке Афганистан был государством, раздираемым и разоряемым иностранными интересами. Хотя формально Афганистан никогда не был колонией, правители Афганистана попеременно то поддерживались, то свергались Британией и Россией, соперничавшими за влияние на территории, которую они согласились признать в качестве глэсиса, или нейтральной зоны, между ними.
Такая социальная стабильность, какая существовала в афганском королевстве Дуррани, представлявшем собой свободную коалицию племенных вождей, была результатом терпимости и осмотрительности, противоположных монополистическому навязыванию центральной власти. Симптомом такого рассредоточения власти была неспособность кого-либо построить железные дороги внутри Афганистана - один из основных аспектов государственного строительства в соседних странах.29
Британцы, опасаясь влияния России в Афганистане, часто нарушали это равновесие терпимости. Так, например, произошло с британской вылазкой 1839 года, в ходе которой их армия численностью 12 000 человек была полностью уничтожена, за исключением одного врача. Британцы утверждали, что поддерживают притязания одного из членов семьи Дуррани, Шуджа-шаха, англофила, которого они привезли из ссылки в Индию. После катастрофического отступления англичан в 1842 году Шуджа-шах был убит.
Социальная структура Афганистана со сложной племенной сетью была нарушена в результате таких вмешательств. Особенно после Второй мировой войны холодная война увеличила разрыв между Кабулом и сельской местностью. В афганских городах формировалась более западная городская культура, поскольку сменяющие друг друга поколения бюрократов обучались в других странах, многие из них - в Москве. Таким образом, они постепенно становились все более отчужденными от афганской сельской местности, которую их учили считать реакционной, нецивилизованной и устаревшей.
Тем временем, особенно после 1980 года, умеренные суфийские лидеры в сельской местности постепенно вытеснялись в пользу радикальных джихадистских исламистских лидеров благодаря массированному финансированию со стороны агентов пакистанской межведомственной разведки (ISI), распылявших средства, которые на самом деле поступали из Саудовской Аравии и США.
Зависимость Америки от войны с помощью наркотиков: Афганистан в 1980-е годы
Трудно доказать, что ЦРУ, в одностороннем порядке инициируя военный конфликт в Лаосе в 1959 году, предвидело последующий огромный рост производства лаосского опиума. Но два десятилетия спустя этот опыт не помешал Бжезинскому, советнику Картера по национальной безопасности, начать контакты с афганцами-наркоторговцами в 1978 и 1979 годах.
Очевидно, что на этот раз Белый дом Картера предвидел последствия употребления наркотиков. В 1980 году советник Белого дома по наркотикам Дэвид Мусто заявил Стратегическому совету Белого дома по борьбе со злоупотреблением наркотиками, что "мы собираемся войти в Афганистан, чтобы поддержать производителей опиума. . . . Разве мы не должны попытаться избежать того, что мы сделали в Лаосе? "30 Отказав ЦРУ в доступе к данным, на которые он имел законное право, Мусто в мае 1980 года обнародовал свои опасения, отметив в статье в New York Times, что героин Golden Crescent уже (и впервые) вызвал медицинский кризис в Нью-Йорке. И, как он прозорливо предупредил, "этот кризис будет усугубляться "31.
ЦРУ, совместно с созданной им иранской разведкой САВАК, поначалу пыталось усилить давление правых сил на режим президента Афганистана Мохаммеда Дауд Хана, чья предосудительная политика (как и политика Суванны Фумы до него) заключалась в поддержании хороших отношений как с Советским Союзом, так и с Западом. В 1978 году агенты исламистов САВАК и ЦРУ прибыли из Ирана "с огромными деньгами", пытаясь организовать чистку левых офицеров в армии и репрессии против их партии, Народно-демократической партии Афганистана32.
Результатом этой провокационной поляризации стало то же, что и в Лаосе: конфронтация, в которой вскоре возобладали левые, а не правые.33 В ходе переворота, который был, по крайней мере, частично оборонительным, левые офицеры свергли и убили Дауда; они установили на его месте левый режим, настолько экстремальный и непопулярный, что к 1980 году Советский Союз (как и предсказывал Бжезинский) вмешался, чтобы установить более умеренную фракцию.34
К маю 1979 года ЦРУ связалось с Гульбуддином Хекматьяром, военачальником моджахедов, имевшим, возможно, наименьшее число сторонников внутри Афганистана, а также ведущим наркоторговцем моджахедов.35 Хекматьяр, известный тем, что плеснул кислотой в лица женщин, не носящих бурку, был выбором не афганского
